Перед вами альтернативный вариант к творению испанского писателя Артуро Переса Реверте «Фламандская доска». Роман является интеллектуальным детективом, герои которого старательно решают загадку «Кто убил рыцаря?» У Реверте во всем оказалась виновата дама, в предложенном вам варианте автор выдвигает более простую и логичную версию.
Рассказ был опубликован в фэнзине "Арчет" в 2002 г. (вып.21).
Екатерина Александрова
Фламандская доска
— А тем временем мессир Роже д’Аррас направлялся в Бургундию за невестой для своего друга и родственника Фердинанда фон Альтенхоффена, правителя Остенбурга. Собирался он ни много ни мало, как просить руки племянницы герцога Беатрисы.
читать дальше
Мужчина лет тридцати трех — тридцати пяти при этих словах поднял голову и посмотрел на рассказчика. Он как раз заканчивал расставлять шахматные фигуры точно как на картине.
Принц Пармский посмотрел на доску с плохо скрываемым отвращением. Дама, сидящая у окна, улыбнулась. Она знала о нелюбви кузена к благородной игре. Александр Фарнезе предпочитал настоящие сражения и дипломатические игры выдуманным. И вообще, казался человеком отнюдь не азартным. Так что продолжил он рассказ абсолютно будничным тоном, отвернувшись от доски и поглядывая в окно.
— Теперь, когда Францией управлял Луи XI, для Орлеанского дома настали трудные времена. Надо же было случиться, что Мария де Клев родила здорового мальчишку, тогда как в семье короля появилась калека-дочь. Король этого Орлеанам не простил.
— Жанна Французская и Луи Орлеанский, — шахматист оторвался от игры и вступил в беседу.
— Вряд ли Людовик был в восторге от появления законного наследника... в чужой семье.
— Законного? — почти натурально удивилась дама.
— Даже если отцом и был д’Аррас, а, учитывая его происхождение и близость к принцессе Клевской, это вполне возможно, кузен мессира Роже, Карл Орлеанский, признал ребенка сразу, — отозвался принц, со вздохом сожаления озирая идиллический вид за окном. Себе он не принадлежал и просто так погулять у крепостного рва позволить себе не мог.
— Как бы то ни было, Орлеан решил укрепиться за счет союза с Бургундией, — шахматист оторвался от партии и наконец повернулся лицом к родственнику жены.
— А учитывая, что Мария Клевская и Беатриса Бургундская были кузинами и находились в близком родстве с будущим герцогом Бургундским, это было не лишено смысла... и служило залогом независимости Остенбурга. — Принц Пармский позволил себе легкую улыбку.
Жорж-Ален, принц Беккинген, граф де Барруа, задумчиво потеребил орденскую цепь.
— Насколько мне известно, Остенбург был аннексирован Бургундией после смерти герцога, а вдова умерла в монастыре. Та же тюрьма, но не столь откровенно, — заметил он, демонстрируя окружающим свои познания в истории. — С шестьдесят девятого они, можно сказать, находились в состоянии войны, — продолжил он, сделав ход.
— Да, после убийства мессира Роже, этого цвета рыцарства, — подтвердил принц Пармский, — в письме написано: «герцогиня Беатриса получила письмо от своего кузена». Тот просил ее быть в назначенное время у окна спальни... якобы.
— Да, убит рыцарь был именно на том месте, вы это уже говорили, кузен, —задумалась Катрин, — но коль скоро о страсти рыцаря, равно как и о привычке каждый день гулять под ее окном, знали от Бретани до Наварры...
— Не было смысла втягивать герцогиню, рисковать, доверяя тайну заговора женщине... — подхватил принц Беккинген.
— Да и стратегически в этом не было смысла, — лениво добавил Александр Фарнезе. Он уже изучил досконально вид за окном, мысленно представил, как бы он брал замок, затем — как бы его оборонял, и теперь принц скучал.
— Мессир Роже д’Аррас выступал за союз Орлеанских Валуа с Бургундией, против короля Людовика. Конечно, он не хотел присоединения Остенбурга к Бургундии, но и Франция с Луи XI в качестве сюзерена его не привлекала, —принц зевнул. Гости вежливо кивнули.
— Так кто убил рыцаря? Кажется, приславший вам картину хочет, чтобы мы решили загадку, — принц Беккинген помахал в воздухе белым конем.
— Черная королева — дама из тени, или, если на самом деле фигуры красные, — дама в трауре с точки зрения современника Франциска I, и это Мария де Клев, — Катрин изучала комбинацию на шахматной доске на картине. Муж учил ее играть в шахматы, однако она предпочитала трик-трак и карты.
— Но почему не герцогиня Беатриса Остенбургская? — усмехнулся Александр Фарнезе.
— Почему вы все время меня дразните? — возмутилась Катрин. — Сами знаете — на картине аллегория.
— В шестьдесят девятом Шарлотта Савойская была беременна. Думаю, Людовик решил, что кто бы ни родился — это будет мальчик... Чего не сделаешь ради власти. А мессир д’Аррас мог бы раскрыть обман. Только его смерть разрубала узел. Партия Орлеанских Валуа теряла главу, герцог фон Альтенхоффен —союзника, Карла Бургундского, — медленно и отчетливо произнес принц Беккинген, делая ход за ходом.
Катрин наблюдала, как завороженная.
— Проклятый лис, — выдохнула она то ли восхищенно, то ли возмущенно.
— Подделать письмо, чтобы подозрение пало на герцогиню, и послать стрелка несложно, я бы на месте короля Людовика именно так и сделал, — добавил шевалье Жорж-Ален, заканчивая
партию, — вопрос в другом: что сейчас делать нам? Теперь, когда моего кузена опять хотят убить. Господи, становиться объектом покушения вошло у него в дурную привычку.
— Вопрос в том, кто заказчик, — Катрин умела быстро становиться серьезной в случае необходимости.
— Анжу, — спокойно ответил принц Пармский.
— Почему не его брат Генрих? — Принц Беккинген размышлял вслух.
— Нет смысла. Лига сейчас больше угрожает протестантам, чем ему. Да и с братом он в ссоре, так что сейчас мы скорее союзники, — поделилась мыслями Катрин.
— А учитывая, что ваш кузен сейчас тесно общается с Оранским, — продолжил Александр Фарнезе, махнув рукой на протестующий жест собеседника, —пытаясь настроить его против Анжу и поддерживая, таким образом, протестантские Голландию и Зеландию, я не в обиде на протестантов за границами Франции. Так вот, учитывая это, — устранение Генриха де Гиза необходимо Франсуа Анжуйскому.
— Да, — протянула Катрин, — если Генриха убьют, у нас будут проблемы... с Беккингеном.
Мужчины не стали комментировать очевидное.
— И мне все равно, что было сто лет назад с Остенбургом, с Беккингеном такого не повторится.
— Мне преподнесли подарок. Тот, кто прислал картину, поступил истинно по-королевски. Кстати, дорогая, почему бы вам не навестить мадам де Туар, вашу милую подругу и нашу родственницу? Думаю, сейчас, когда граф в Нидерландах, в ее положении будет приятно увидеться с друзьями.
В глазах Катрин зажегся огонек понимания, а принц Пармский удовлетворенно кивнул.
— Люблю дипломатов, — заметил он.
-
-
15.01.2008 в 17:50-
-
16.01.2008 в 13:14-
-
16.01.2008 в 14:43